Эльф на службе Империи
|
Над Эренгорскими равнинами ветер гнал клочья серых туч, моросил противный дождик, обычный спутник осени в этих местах. Влага оседала на голых скалах, каменных стенах, транспортах, доспехах солдат, проникала под водонепроницаемые плащи, скапливалась во всех естественных и рукотворных углублениях. Над базой повисла плотная пелена смога, из которой доносились разнотональное глухое урчание двигателей наземной техники, пронзительная песня ионных двигателей истребителей, звон и лязг металла и властное гавканье громкоговорителя. То и дело округу сотрясал гром, и в серую мглу устремлялся огненный шар.
Дануубский гарнизон эвакуировался. Отступал на новые позиции. Которые в скором времени должен будет удерживать до последнего. Неделю назад с Фартела-4 пришел приказ, подписанный моффом Сиринией, но составленный кем-то другим. Слишком сухими и слишком точными были инструкции. Минимум слов и максимум информации - Сириния не умел так писать. Он никогда не приказывал, а просил, и все его послания изобиловали извинениями. А полученная начальником базы Галактической Империи на Дануубе шифровка коротко и ясно предписывала ему как можно быстрее перекинуть гарнизон со всем хозяйством в систему Санторина. Через восемь часов капитаны прибывших на помощь Звездного Разрушителя класса "Победа" и звездного галлеона выразили свое недоумение и разочарование организационными способностями начальника базы, обнаружив, что эвакуация только-только началась. Оба джентельмена не поскупились на выразительные комментарии и... через час на Дануубу прибыл десант из членов экипажа Разрушителя во главе со старшими офицерами, которые моментально поставили на базе и соседнем городке Шаел-Дани все к верху дном.
Полковник Нареку положил в коробку статуэтку дануубского морского конька, выточенного из вулканического камня, сверху аккуратно прикрыл ее тонким шерстяным пледом и обвел взглядом кабинет. Сиротливо смотрят пустые стены, каждый звук отдается гулким эхом. И лишь на одной стене напротив входа висит герб Империи. Его Нареку решил снять в последнюю очередь.
Имперец подошёл к заплаканному окну. Во дворе толпились штурмовики, обслуживающий персонал базы вперемешку со штатскими - жителями Шаел-Дани и флотскими. Заместитель Нареку, белокурый капитан Кантормини с крышы мобильной базы командовал погрузкой оборудования штаба. Сначала все хозяйство грузили на репульсорные платформы и перевозили на маленький космодром, где с имперской педантичностью сгружали в грузовые транспорты... Народ работает, стараясь не поддаваться грусти. Пашут все: и военные, и пришедшие помочь гражданские. Многие из них остаются на Дануубе, и военные от стыда усердно отводят взгляды.
Не хочется, ой как не хочется Нареку оставлять обжитое и полюбившееся место, заменившее дом, и сердитому флотскому капитану Невайе этого не понять. Все здесь, даже груда валунов в западном углу базы, поросшая 25 разновидностями мхов, имеет свою историю, все о чем-то напоминает. Валуны натащили разведчики из пятого и седьмого взводов, увидев как-то в Шаел-Дани "каменный сад". Они же облазили почти все горные массивы Дануубы в поисках редких мхов. Бледное пятно около метра диаметром на северо-западной стене - полгода назад туда въехал новичок-водитель АТ-АТ. Стену заделали местными камнями, красить не стали, дабы растяпа (который теперь командует целым взводом) не забыл о своем промахе. Раскидистое синее дерево у больничного корпуса вымахало само по себе два года назад. Пару раз его срубали, но через две недели оно отрастало. Медики решили, что так и должно быть, и, когда солдаты в очередной раз пришли по душу дерева, их прогнали. Маленькую оранжерею во дворике администрационного корпуса соорудили три офицера штаба - ботаники-любители. Три раза в год в этом рукотворном оазисе цвели лилии и орхидеи...
В дверь вежливо постучались.
- Прошу, - отозвался майор, возвращаясь к столу. В кабинет вошел адъютант Нареку и, отдав честь, осведомился:
- Я могу выносить ваши вещи?
Нареку со вздохом оглядел свое некогда уютное гнездышко:
- Выносите.
Адъютант взялся за контейнеры и коробки и жалобно спросил:
- Мы действительно должны уходить отсюда?
- Да, Чирри, - грустно ответил полковник. - Данууба не представляет собой стратегической ценности и находится не в самом лучшем месте, чтобы можно было думать об обороне.
Вздох адъютанта заставил бы самого Дарта Вейдера залиться горючими слезами.
- А город? Колония?
- Они вольны выбирать.
И большинство из них уже сделали свой выбор. На улицах трех городов Дануубы росли баррикады, две трети имперского оружейного арсенала перекочевало в руки ополченцев, в горах устраивались схроны и создавались партизанские отряды. Многие, посадив на эвакуационные транспорты жен и детей, оставались, невзирая на все попытки имперских властей вытолкать их с планеты. Дануубцы - колонисты из других систем Айрау и не только Айрау - внезапно решили, что Данууба принадлежит им и только им, и новореспубликанцы планеты не получат. Напрасно полковник Нареку объяснял руководителю колонии, упрямому пузану с Беспина, что имперцы не смогут удержать планеты (вообще-то, никто и не собирался драться за нее) и просил эвакуироваться вместе со всеми, напрасно прибывший с Фартела-4 офицер разведки красочно расписывал дануубцам перспективы будущего: колонисты уперлись и заявили, что с оккупантами будут сражаться до тех пор, пока на ногах останется хотя бы один человек, пока у них будет хотя бы одна исправная пушка, хотя бы один энергопакет. "А когда боеприпасы кончатся, мы возьмемся за ножи и палки" - закончил беспинец и ушел на барикады.
- Безумцы, - прошептал тогда разведчик. Но в его глазах Нареку увидел уважение.
- Выноси все, Чирри. И скажи Кантормини, Васкесу и Роску, чтобы зашли ко мне.
- Есть, - адъютант вышел,оставив Нареку наедине с невеселыми мыслями.
Коридоры базы пустели: персонал уходил на космодром. С грохотом и лязганьем туда же протопали пять АТ-АТ и пять АТ-ST. Суматоха во дворе успокаивалась. База периодически содрогалась от грохота взлетавших кораблей. Демонтированы огневые точки, сняты все пушки, все антенны связи. Техники кончают снимать сенсоры, по опустевшим корпусам снуют саперы. Час назад был свернут внешний охранный периметр, перекрыта подача воды, отравлены все поверхностные источники в радиусе пяти километров. Чего-чего, а своей базы имперцы республиканцам оставлять не хотели. Не пожалели ни взрывчатки, ни часовых бомб, ни прочих сюрпризов, отраву рассыпали даже в жилых отсеках - на тот случай, если не сработают взрывные устройства. Местным же строго-настрого запретили соваться на базу даже после того, как от нее останется груда дымящихся развалин. Над умирающей базой стервятниками вились каннонерки и СИД-истребители.
На космодроме с бранью и воплями загружали оставшуюся наземную технику; как-всегда, не обошлось без свары по поводу того, кто за кем погружается. Наконец рядом со спорщиками выросла разъяренная пилот космической баржи, обложившая всех "землероек" отборнейшим матом и за пять минут распределившая весь "груз" по трем баржам. Тут же относительно спокойно и более организованно погружался в свой транспорт госпиталь. Медики вообще восприняли приказ об эвакуации с нетипичным для них философским спокойствием и собрались в числе первых. В основном по той причине, что собирать было не особо что. Планету уже покинула "кухня", вся разведка и контрразведка, почти весь отдел связи, ученые и дипломаты, готовились к отлету медики и технический отдел. Часть флотских тоже вернулись на свой Разрушитель. А вот солдаты и штурмовики медлили.
В бывший кабинет Нареку без стука вошли три офицера - его заместитель Кантормини в мокрых, заляпанных грязью доспехах штурмовика, приземистый жилистый начальник службы безопасности Роск и командир летной части базы Васкес, уже натянувший комбинезон пилота, с жабообразным шлемом под мышкой. Он собирался возглавить эскорт конвоя.
- Даже негде присесть на дорогу, - печально улыбнулся им Нареку.
Три офицера смотрели на герб Империи и на их лицах Нареку читал вопрос: как до такого дошло? Ему захотелось ободрить сослуживцев.
- Ничего, вернемся... Может, не скоро, но обязательно вернемся...
Слова ободрения вышли какими-то неуклюжими, однако офицеры взглянули на него с благодарностью. Потом Роск указал на герб:
- Снимаем?
- Да.
Вдвоем с Роском они не спеша сняли тяжелый герб и передали Васкесу и Кантормини. Выходя из кабинета, Нареку не оглядывался, потому что знал: на прошлое нельзя оглядываться, иначе оно никогда не отпустит.
- Смирр-но! - рявкнул капитан штурмовиков.
Стройные колонны пилотов, закованных в белые доспехи штурмовиков, пехотинцев, артиллеристов, связистов, полевых медиков вздрогнули, головы синхронно повернулись в сторону старших офицеров. На плацу под переходящим в ливень дождем построился почти весь гарнизон. Стояли офицеры штаба в промокшей насквозь парадной униформе, поодаль толпились жители Шаел-Дани. Тишина. В последний раз над базой зазвучал гимн Империи. Они отступали, но отступали с гордо поднятыми головами. Уходили, чтобы вернуться, клянясь в сердце, что повстанцы заплатят за все, в том числе и за этот день. Герб некогда великой державы осторожно опустили в особый огнеупорный контейнер и передали на хранение психологу гарнизона, по совместительству и гарнизонному священнику. К полковнику Нареку приблизился начальник колонии. С минуту оба мужчины смотрели друг другу в глаза, затем беспинец поклонился и сказал:
- Удачи. Отомстите за нас.
- Вы еще можете все сесть в эвакуационные транспорты, - предпринял последнюю попытку Нареку.
- Нет. Наш дом здесь, - коротко ответил беспинец и вернулся к своим людям.
__________________
Из приказов Космодесанту:
"Не отключайте питание Золотого Трона «чисто для прикола»
|
этой ящерице в гнезде, братья видать выкрутили пару косточек... трандошаны слишком гадкие существа, чтобы бороться за "свободу и справедливость". Личная выгода превыше всего, особенность расы. Они не задмываясь могут съесть как и своих братьев так и родителей, а из костей соорудить галерею трофеев.
