Верховный Инквизитор
|
Звезда Жизни
“Look at the size of that thing!”
Wedge Antilles
Галактическая Империя готовится встретить свой триумф. Жить в Империи стало лучше, жить стало веселей. Размашистым шагом топают народы Галактики к светлому будущему.
Но враги Империи не дремлют! Разве что ночью. Они готовятся к сражению за некий мифический артефакт под названием «Свобода».
И вот, перед лицом надвигающейся угрозы, имперское руководство готовится к созданию устройства, которое должно раз и навсегда принести Мир и Порядок в Галактику…
Имперский Сенат гудел, как осиное гнездо (собственно, никто не знает теперь, что такое это «осиное гнездо» и кто такие эти осины, многие выражения дошли до нас с незапамятных времён и совершенно утратили свой смысл, даже если предположить, что он когда-то там был). Сенаторы разных планетных систем что-то говорили друг другу, не понимая языка собеседника, показывали неприличные жесты, которые их визави принимали за приветственные, словом – шли тихие рабочие будни сената. На возвышавшейся в центре зала трибуне президиума, как всегда, пытался перекричать всех Верховный Примий. Собственно, кричал он только об одном – чтобы техники заменили ему громкоговорящую связь, которая вышла из строя после того, как в микрофон попытался что-то сказать сенатор-иторианец. Техники же занимались тем, что налаживали репульсорную систему на летающей ложе делегации Альдераана – ложа почему-то то и дело переворачивалась вверх ногами во время выступлений, из-за чего Альдераану приходилось посылать всё новых и новых сенаторов. Злые языки говорили, что репульсоры тут вовсе ни при чём, но добрые языки тут же принимались затыкать злым рты и нещадно выбивать из них всё зло. Неудивительно, что в царившей суматохе никто сначала не заметил, как в зале Сената появился Император.
Вообще-то, не заметили его и потом. Зато заметили его гвардейцев в ярко-алых доспехах, которые с боями прокладывали путь к президиуму. Бои шли жестокие, поскольку очередь на выступление оканчивалась аж в коридоре, и сенаторы брали числом. Зато гвардейцы – умением. А также оружием мелкомассового поражения. Когда число людей в красном достигло критической массы, они образовали коридор, по которому к трибуне наконец смогли пройти все желающие, как-то: Император, Великие Моффы, приближённые советники и тому подобные лица, которые находились бы в самом низу имперской пирамиды власти, если бы она вдруг перевернулась вверх ногами.
Голоса в Сенате постепенно стихали. Причина тому была проста. Если бы вы спросили у какого-нибудь сенатора, уважает ли он Императора Палпатина, тот бы ответил: «Что?! Эту старую развалину? Ха-ха!» Но если бы то же самое спросил бы сам Палпатин, то в ответ услышал бы: «Да, мой повелитель, несомненно, Ваша Тёмность, я ваш покорный слуга…» после чего сенатор кинулся бы целовать следы от подошв Императора. Что и говорить, Кос Палпатин очень любил, когда его уважали. И не менее сильно любил казнить, если не уважали. Так что сенаторы притихли, самые проворные успели выскочить в коридор, а самые предусмотрительные начали составлять завещания.
Техники, которым порядком поднадоело возиться с альдераанской ложей, бросили это занятие и для разнообразия починили всё-таки громкоговорящую систему. После чего охранники императора убрали дула бластеров от их висков. Долговязый Верховный Примий, гордо подбоченившись, вышел вперёд и выдал ту единственную речь, которую он мог произнести без бумажки:
- Уважаемые члены Галактического Сената! На центральной трибуне – Его Величество Император Кос Палпатин! – после чего энергично зааплодировал, с опаской косясь на главу Империи. Остальные сенаторы подхватили, с опаской косясь на главу Империи. Когда гром оваций стих (ровно спустя минуту, согласно этикету), Император начал своё выступление.
- Мои дорогие сенаторы, - хрипловатый голос Палпатина прокатился под сводами Сената. – Империя находится на краю успеха. Вот-вот она перешагнёт за этот край и начнёт своё долгое падение в пропасть Величия! Мы все трудились и продолжаем трудиться в поте лица, чтобы приблизить этот волнующий момент. Наши мысли устремлены в будущее, подобно молниям!
Сенаторы вновь зааплодировали, с опаской косясь на руки Императора, который продолжил речь.
- Но к сожалению, у нас всегда существуют враги, иногда надуманные, иногда настоящие, и нам никуда от них не деться. Они хотят возвращения Республики, хотят вернуть нас в те ужасные времена, когда каждый сенатор был ответственен за своё решение, и никто из вас не получал императорской надбавки!
В зале послышались возгласы ужаса. Нарастал ропот.
- Поэтому я решил применить против них нашу новую разработку – Звезду Жизни, созданную под началом всеми вами яростно любимого Гранд Моффа Уилхуффа Таркина. Естественно, проект этот секретный, поэтому я не могу посвятить вас в детали. Как и в общее описание проекта. Впрочем, если кто всё же хочет ознакомиться, милости прошу. Вам организуют двухдневную экскурсию на верфи с последующей кремацией в целях неразглашения тайны.
Император умолк, тощий Примий вновь заговорил.
- Итак, голосуем. Кто за принятие проекта?
- Альдераан… - раздался голос с места.
- Это интересно, - тихо сказал Таркин, стоящий рядом с Императором.
- …хочет выразить свой протест против этого проекта, - закончил голос.
- Нет, не интересно, - покачал головой Уилхуфф и приготовился отдать своим охранникам приказ открыть огонь на поражение. Но Палпатин жестом остановил его.
- Ну что ж, мне будет интересно послушать мнение моих заклятых друзей, - на устах Императора заиграла до жути приятная улыбка.
Ложа альдераанцев, отделившись от галереи, поплыла к центру зала. На ней, вцепившись в края бортиков, сидели бледный сенатор Ураблин и два его помощника, нервно поглядывающие на приборы ложи.
- В чём зак-лю-чаются мотивы вашего протеста, сенатор назвать-нужную-фамилию? – прочитал Верховный Примий.
- Ваше величество, - обратился к Императору Ураблин. – Не меня одного беспокоит то, что всю большую власть в Империи захватывают военные. Их становится всё больше среди ваших советников. Они лезут во все гражданские сферы общества. От них уже некуда деться! Я прихожу на военную базу и вижу там военных. Я инспектирую Звёздный Разрушитель и вижу там военных. Я смотрю праздничный парад, и что же я там вижу?
- Гражданских? – зевая, предположил Таркин.
- Нет не угадали, военных! – торжествующе уставился на него сенатор. – Помяните моё слово, если мы в Сенате не разрушим Империю, то эти тупые солдафоны когда-нибудь её разрушат.
- Вы не правы, сенатор Ураблин, - мягко заметил Палпатин. – На самом деле это начитанные и разносторонне развитые люди. Они могут наизусть процитировать любую страницу воинского Устава, прекрасно стреляют из любого вида оружия в любой вид жертв…
- Да о чём вы говорите?! – изумление Ураблина достигло таких пределов, что он осмелился перебить Императора. – Вы просто посмотрите на них, вон они выстроились за вашей спиной в шеренгу по стойке «смирно»!
Два десятка советников, которые и впрямь до этого стояли по стойке «смирно», одновременно приняли стойку «вольно», чуть согнув левую ногу в колене.
- И теперь этот новый проект! – продолжил сенатор. – Опять секретность, опять навязывание чьих-то идей, опять давление на Сенат. Мне кажется, вам следует прекратить эти имперские штучки, господин Император, - назидательно сказал Ураблин. – Нашей Империи не пристало идти по пути империализма!
Палпатин, который уже было собрался устроить Ураблину бесплатный солярий, задумался над глубоким значением последней фразы. Тем временем в зал Сената вошёл Дарт Вейдер и прошествовал прямо к трибуне Палпатина. На подходе к возвышению он взглянул на ложу альдераанского сенатора и та по какой-то нелепой случайности перевернулась вверх дном.
- Я требую вынести протест на голосовааааа…. – постепенно закончил свою речь сенатор где-то глубоко внизу.
- К сожалению, я не могу удовлетворить вашу просьбу, - откликнулся Примий, ведя пальцем по строчке, – так как вы находились за пределами ложи в момент подачи просьбы и следовательно не имели сенаторских прав.
- ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, ЧТО ПРЕРВАЛ ВАС, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО И ГОСПОДА СЕНАТОРЫ, - покаялся Вейдер. – КТО-НИБУДЬ ЕЩЁ ХОЧЕТ ВЫСКАЗАТЬСЯ?
Желающих не оказалось. Тайное голосование показало, что абсолютное большинство – за реализацию проекта. В том числе и покойный сенатор Альдераана. В конце Император выступил с заключительной речью.
- Уважаемые сенаторы, благодарю вас за оказанное доверие. Как вы знаете, я бы всё равно проигнорировал любое ваше решение, но в данном случае вы можете быть довольны, что ваше мнение оказалось схожим с моим. Спасибо за устроенное для меня развлечение, надеюсь захаживать к вам и впредь. Мир и Порядок, мои неверноподданные.
Император и его свита покинули сенат, жизнь постепенно вернулась в нормальное русло. Самые предусмотрительные, писавшие завещания, наконец оторвались от подсчёта своих финансов с учётом налогов. Самых проворных, выбежавших из зала в начале заседания, отвезли в ближайший морг. К трибуне вновь потянулись очереди докладчиков, первым из которых был иторианец…
***
Самым охраняемым местом в Галактике в данный момент была небольшая посадочная площадка около Сената, на которой Императора и его свиту ожидал шаттл. Палпатин, Таркин и Вейдер сели в него, остальное командование село во второй шаттл, гвардейцы заняли места в третьем. Войдя, троица обнаружила, что их уже ожидает какой-то круглолицый человечек в очках. Такие люди, как уже неоднократно было доказано, могут освоить только два занятия – либо художника, рисующего умиротворённые пейзажи, либо учёного, создающего смертоносные машины. И вряд ли живописец оказался бы в таком месте.
- Лорд Вейдер, - Таркин поспешно прошёл вперёд, представляя незнакомца. – Это Бевел Лемелиск, тот самый гениальный учёный. Создатель Звезды Жизни. Его Величество Палпатин уже знаком с ним.
Лемелиск поклонился перед Императором и Вейдером, после чего все расселись по местам (для Палпатина здесь был установлен мини-трон, без спинки и подлокотников) и шаттл пошёл на взлёт. Он должен был доставить почётных гостей на крейсер нового класса «Император», второй и на текущий момент единственный экземпляр которого сейчас находился на орбите Корусанта. Он превосходил «Виктории» размерами, огневой мощью, защитой – словом, инженеры проделали хорошую работу. Правда, они немного перестарались – разрушитель получился таким массивным, что не смог сесть на планету. Первый готовый образец, на борту которого находились все конструкторы, просто рухнул на планету, все находившиеся на борту погибли. Тем не менее, Император дал добро на ввод модели в серию, но за серьёзные просчёты в конструкции все разработчики были казнены посмертно.
- ГЕНИЙ, ЗНАЧИТ? - обратился Вейдер к учёному. – ДАВАЙ СЫГРАЕМ В ИГРУ. ЕСЛИ ТЫ УГАДАЕШЬ ОТВЕТ НА ВОПРОС, Я ТЕБЯ НЕ ЗАДУШУ. ИТАК, ВОПРОС: ЗАДУШУ ЛИ Я ТЕБЯ?
- Вейдер, умоляю, - поморщился Император и поднял руку. – Бевел, позволь мне взглянуть на твоё изобретение, мой друг.
Конструктор, бросив на Вейдера сердитый взгляд, протянул Императору чертежи, которые держал в руках. Тот развернул один лист и начал читать.
- Общие сведения. Оситхания «Звезды Жизни» представляют собой шар с радиусом… А что такое «оситхания»? – поинтересовался Палпатин у Лемелиска.
- Это… узкоспециализированный термин, - почему-то смутился тот. – Давайте я лучше вам всё объясню на словах. Вот скажите кто-нибудь, какая основная проблема на планетах, которые не слишком лояльны Империи?
- СЛИШКОМ МАЛО КАМЕР ПЫТОК.
- Нет! Основная проблема в том, что люди не верят в Империю. Не верят, что она сделает их жизнь лучше, если сотрудничать с ней. Они не любят Империю, не доверяют ей. И вот тут вступает в действие моё изобретение. Звезда Жизни подходит к планете, испускает мощный луч, который действует избирательно на биотоки в мозгах жителей, заставляет их любить Империю! Они уже не будут мыслить жизни без неё, они станут полностью преданны ей. Они всю свою жизнь посвятят Империи! И всё это сделает моя Звезда Жизни!
- Да, звучит заманчиво, - кивнул Император. – Но всё это я слышал и раньше от Таркина. Как долго длится эффект?
- К сожалению, энергозатраты очень большие. Мы пока построили образец пониженной мощности. Станция может испускать луч в течении пяти минут, эффект длится 24 стандартных часа.
- Пока не густо, но в ближайшем будущем, я уверен, мы сумеем улучшить показатели, - поспешно вмешался Таркин. Палпатин задумчиво кивнул, глядя в иллюминатор на приближающийся силуэт Разрушителя.
- Есть и ещё кое-что, - робко добавил Лемелиск. – Побочный эффект. Дело в том, что полной избирательности в усилении мыслей и эмоций добиться невозможно, поэтому луч вызывает усиление в чувстве эээ… любви.
- К ИМПЕРИИ?
- Нет, - замялся Бевел. – Просто любви. Точнее, её плотской составляющей. То есть, подопытные на экспериментах начинали сильнее желать эээ… близости. Побочный эффект довольно силён, и нам пока не удалось выяснить, в чём причина такого противоре…
- Как долго длится побочный эффект? – спросил Палпатин.
- 24 стандартных часа, - потупил глаза учёный.
- Я уверен, что… - начал было Таркин, но Император взмахом руки остановил его.
- Я тоже уверен, Уилхуфф, я тоже. Но тем не менее, полномасштабные испытания необходимы. Как только мы окажемся на станции, я хочу, чтобы она взяла курс на Альдераан. Этот рассадник повстанческих идей давно пока обезвредить.
- Да, мой повелитель, - склонил голову Гранд Мофф.
- Я вижу не только негатив, но и позитив, - продолжил Император. – Должен признаться, я впечатлён тем, как вы с Лемелиском смогли за такое короткое время воплотить столь масштабный проект.
- О, это пустяки, - с деланным пренебрежением махнул рукой Таркин. – Мы привлекли рабов-вуки. Они сильные, выносливые и…
- Что?! – глаза Императора потемнели. – Уилхуфф, я уже говорил тебе насчёт рабства! Ты знаешь, как я ненавижу дискриминацию. Чтоб больше я об этом ничего не слышал! Я знаю, знаю, откуда идут эти идеи… От этих ксенофобов, мон каламари! Когда-нибудь я истреблю их всех до единого. Ненавижу расизм и мон каламари…
Император всё ещё отчитывал притихших и испуганных спутников, когда шаттл причалил в ангар крейсера «Император».
***
- Ваше сиятельство, к вам посетители, - доложил управляющий.
- Ох, ну что там такое? – вице-король со вздохом оторвался от планшетки, лежащей перед ним на столе. Бэйл Органа уже давно собирался начать писать мемуары, но как-то всё было недосуг. И вот наконец несколько дней назад он начал. За всё это время на девственно чистом зеленоватом экране появилась лишь одна строчка – «И как же это мы тогда в Сенате не сориентировались…», и всё же мысли великого деятеля кипели вовсю, но… На Альдераане была поговорка «Хорошему танцору всё мешает», намекавшая на происки судьбы, которая любым путём старается изничтожить талантливого человека. И вот пожалуйста! Даже в личной резиденции на родной планете Бэйлу не дают покоя. Конечно, он вице-король и всё такое, но неужели мелкие дела не могут уладить его мелкие советники?
- Кто на этот раз пожаловал? – уставшим голосом спросил правитель, глядя, как частички пыли кружат хороводы в лучах утреннего солнца, бьющего в окна дворца.
- Гость прямо с Корусанта, - благоговейно произнёс слуга. – Посол Комитета по работе с сенаторами при Комиссии по проблемам сенаторов Галактического Сената.
- Кажется, я догадываюсь, в чём дело, - кивнул вице-король, поглаживая окладистую седую бороду. – Хорошо, просите его сюда.
Посол Сената оказался молодым черноволосым человеком лет двадцати пяти, строгий костюм сидел безупречно, живые глаза с интересом и насмешкой озирались вокруг, в руке была планшетка последней модели. Типичный карьерист, отметил про себя Органа, из нового поколения. Однако старый вице-король был неправ – Тирн Маллон был из тех людей, что работу выполняют для галочки, после чего целиком и полностью отдаются увеселениям. Вот и сейчас, произнеся необходимые приветствия, Тирн сразу же приступил к делу, рассчитывая покончить с официальной частью пребывания на Альдераане поскорее.
- К сожалению, должен сообщить вам, что сенатор от Альдераана Ухх Ураблин…
- …Трагически скончался от ран, полученных при падении с высоты во время своего выступления по причине неисправности парящей ложи, - закончил за него Бэйл Органа. – Всё это я уже слышал и раньше, и неоднократно.
- Таким образом, вы знаете, что ваша планета должна теперь послать нового сенатора, - ничуть не смутившись, продолжил Маллон.
- Знаю, знаю, - раздражённо откликнулся вице-король. – Только у нас сезон закончился, новые сенаторы поспеют только к следующему году! Вы что там, думаете, что мы будем вечно посылать альдераанцев, пока очередь не дойдёт до младенцев? У меня в аппарате не осталось уже никого достаточно умного, чтобы я мог послать его представлять нашу позицию в Сенате!
- Мы понимаем вашу позицию, вице-король, но возможно вы сами могли бы занять место в Имперском Сенате? – вежливо наклонил голову посол.
- Ха, и тоже навернуться с ложи якобы благодаря репульсорам? – хохотнул Бэйл. – Да и кроме того, в своё время я уже провёл два срока в Сенате, по закону я больше не могу там находиться.
- Сенат в курсе и мог бы сделать исключение для вас ввиду ваших выдающихся…
- Нет-нет-нет, - поспешно замахал руками Органа. – Я… я не могу подвергать устоявшиеся законы изменениям в своих личных целях. Нет. Закон есть закон.
- В таком случае, может быть… наследная принцесса Органа? – как бы между прочим заметил Тирн.
- Ну вот, дело дошло и до младенцев, - закатил глаза Бэйл. – Лея? Ей же всего 17 лет! Пусть она и моя приёмная, а не настоящая дочь, но не могу же я отправить дитя в ваше логово.
Тирн взглянул в планшетку.
- Да, но сенаторам стало известно, что несмотря на столь юный возраст, принцесса Лея Органа уже вовсю изучает политические и экономические науки, имеет весьма цепкий ум, сильный характер, независимые взгляды. Кроме того, могу заверить вас, что теперь в Сенате будут предприняты беспрецедентные меры безопасности – страховочные лески для сенаторов, право выступлений без отрыва ложи от стены зала!
- Не знаю, не знаю… - покачал головой вице-король. – Вы бы знали, как она относится к Империи в целом и вашему Сенату в частности! Я не стану и пытаться уговорить её. Если хотите, можете сами попробовать. Она сейчас в придворцовом парке, как раз «вовсю изучает политические и экономические науки».
***
Парк раскинулся на добрую сотню квадратных километров – с перенаселённостью у Альдераана проблем не было. По крайней мере, так казалось, если не выходить за пределы парка. Среди густой листвы были разбросаны дворцы, флигели, беседки, служебные постройки. Архитектура их выгодно отличалась от корусантской. Правда, в чём заключалась эта выгода, никто не знал, потому что вздымающиеся к небу гладкие конуса Альдераана не намного отличались от вздымающихся к небу цилиндров Центра Империи. Разве что сияющей белизной, которой отличались все без исключения здания. Это цветовое постоянство было вызвано двумя факторами: во-первых, знаменитым чувством вкуса Альдераанцев, а во-вторых, тем что краска, которой некогда были покрашены сооружения, давно облупилась и сошла, и городские советы никак не могли решить, как бы вновь покрасить эти белокаменные здания. Причём желательно бесплатно.
Посол беззаботно шагал по дорожке, пролегающей неподалёку от королевской резиденции. Он намеревался выяснить у кого-нибудь более точное месторасположение принцессы, и в данную минуту размышлял, с каким приветствием ему следует обратиться к местному аборигену.
- Доброе утро, - поздоровался Тирн Маллон с дулом бластера, который упёрся ему в нос, когда он проходил мимо особенно густых зарослей кустов. – Вы не подскажете, где я могу найти принцессу Лею Органу?
- А кто вы такой и зачем она вам нужна? – ответил бластер звонким девичьим голосом.
- Я Тирн Маллон, посол Сената, и…
- Держу пари, ещё один наш сенатор забыл, что он не птица! – обладательница бластера вышла из кустов и, конечно, оказалась Леей. Тирну сразу захотелось узнать, где тут в придворцовом парке ближайшая забегаловка, где можно было бы скромно позавтракать вдвоём, но бластер в руке у его новой знакомой удержал его от данного порыва повышения эрудиции. Вместо этого он начал с главного.
- Ваше высочество, что вы скажете, если вам предложат стать действительным членов Галактического Имперского Сената с постоянным жалованьем, представлять голос Альдераана в дебатах, принимать решения, от которых зависит судьба Га… ээ… ну, словом, принимать различные решения?
- Я скажу, что сначала мне не мешало бы переодеться, - Лея указала рукой на свой грязный комбинезон. – Я тут охотилась на люньшиков.
- Это, наверное, какие-нибудь мелкие симпатичные грызуны? – с улыбкой спросил Тирн в надежде поддержать разговор.
- Да нет, - отмахнулась принцесса. – Это бронепанцирные хищники три метра ростом, питаются людьми… Что с вами? Кстати, какой идиот отправил вас сюда одного без оружия? Идёмте со мной, Тирн.
Тирн и Лея проследовали в личные покои принцессы. Пока Лея ушла, чтобы переодеться в свободное белоснежное платье, Маллон побродил по её кабинету. На полках стояли такие труды, как «Революция для чайников», «Новая надежда умирает последней», «Восстание наносит ответный удар» и другие запрещённые книги. На стене висел голографический плакат с падающими зелёными шестерёнками и надписью «Empire has you». Н-да, отношение принцессы к Империи теперь было предельно ясно Тирну. Наконец Лея вернулась и, пригласив гостя за столик с двумя чашками ароматного напитка, вежливо поинтересовалась:
- Итак, чем могу вам помочь?
Посол вкратце описал ситуацию, вызвав приступ смеха у принцессы.
- Ну нет, - сказала она, когда наконец отсмеялась. – Вы что же думаете, я, свободный гражданин Галактики, стану марионеткой в руках Императора и его грязных прихвостней? Вы устроили там посмешище на виду у всей Галактики и хотите, чтобы я вступила в вашу цирковую труппу? Труппу политических трупов?
- Всё не так плохо, - поспешил заверить её Тирн. – Император часто считается с нашим мнением…
- Да что вы говорите, - весело воскликнула Лея. – Эту гнилую систему надо выкорчёвывать с корнем, а вы - «считается…». Нет, уважаемый посол, сожалею, но мой ответ – отрицательный.
***
Новейшая военно-оздоровительная станция «Звезда Жизни» величаво плыла в космосе, ощетинившись сотнями пушек, турболазеров, ионных орудий, торпедных аппаратов и другим вооружением. Собственно, все они были муляжами, как и пятидесятикилометровая сфера самой станции. Вся начинка «Звезды Жизни» могла бы уместиться в одном из отсеков обычного крейсера, но… Таркину и Лемелиску претил нездоровый минимализм. Скорее им был ближе нездоровый максимализм. Дизайн любой вещи, по мнению великого конструктора, должен быть громоздким, сложным, запутанным и массивным. При виде его в голове наблюдателя сразу должен рождаться вопрос: «Какой гений в своём гениальном бреду мог придумать такое?» Поэтому «Звезда Жизни» разрослась до угрожающих размеров благодаря списанным фрахтовикам, обломкам крейсеров, старым краулерам (из-за чего в описании станции появилась строка «может передвигаться на гусеничном ходу») и другим тщательно спроектированным узлам.
Таркин и Палпатин, находившиеся в рубке станции, застыли перед обзорным экраном, на котором сиял зелёно-голубой шар Альдераана.
- Внимание, луна средних размеров просит разрешения выйти на дальнюю орбиту Альдераана.
- Луна средних размеров, это Альдераан, разрешение подтверждаю.
Таркин удовлетворённо кивнул. Звезда Жизни теперь могла нанести прямой удар по планете. Мофф с вопросительным выражением лица повернулся к Императору. Тот поправил на голове капюшон, расправил складки.
- Что, где не так? – с беспокойством спросил он.
- Ваше величество, можно начинать?
- А, да-да, начинайте, конечно.
- Первый пост, - произнёс Таркин в микрофон. – Энергию на максимум. Второй пост – на максимум. Узловой пост, освободить цепь контура. Выброс резервной энергии – на 60%. Подать основной разряд.
- Господин Гранд Мофф, сэр, что вы имеете в виду? – недоумённо донеслось в ответ из динамиков. – У нас нет никакого первого поста и…
- Да не обращайте внимание, это я так, для важности. Итак, пуск через три, два…
***
- Принцесса, позвольте сказать вам одну вещь, - осмелел Тирн, поняв, что дело всё равно не выгорит. – Хотя вас и считают не по годам мудрой, но вы всё ещё полны детского максимализма. Вы безнадёжная идеалистка.
- Ах так? – округлила глаза Лея. – Тогда я вам тоже кое-что скажу. Хотя вы и считаете себя умудрённым опытом важным чиновником, но вы всё ещё мальчишка с мягкими губами… то есть я хотела сказать мягкими мозгами, которые поддаются любому влече… тьфу, внушению. Вся ваша работа сводится к тому, что вы болтаете языком в разных местах… гм… преимущественно в Сенате.
- Право же, принцесса, - парировал Тирн, который почему-то раскраснелся. – Уж лучше быть таким реалистом, как я, чем всю жизнь прожить в розовых местах... мечтах. Я знаю, о чём я говорю, я знаю всю кухню Сената, я подслушиваю инти… кулуарные разговоры, я влезаю во все щели настолько глубоко, насколько… Послушайте, почему у вас так жарко? – возмущённо воскликнул Маллон, срывая с себя китель.
- Да, я уже заметила, - отозвалась Лея, открывая пошире окно. – И я горю.. то есть говорю, что во всём виновата ваша якобы девственно чистая Империя. Из-за неё даже здесь кондиционеры не работают. Империя проникает повсюду, обволакивает всё своими похотливыми руками, срывает одежду с беззащитной демократии…
- Нет, - перебил её вспотевший посол, расстёгивающий рубашку. – Империя пытается затолкать людям твёрдые убеждения… в душу. Она внушает им веру в спокойную, сладострастную и бурную жизнь. Она помогает людям, протягивает им свои нежными руки, гладит ими бархатистую кожу тех, кто готов отдаться ей без остатка, чтобы вместе соединиться в сладостном…
- Нет, нет, - металась по дивану Лея. – А как же рабство? Мы должны согрешить… в смысле сокрушить его. Оно сковывает людей, не даёт выхода их потаённым страстям и желаниям, от этого надо поскорее избавиться, надо снять с себя все оковы и одежды, всё то, что скрывает то лучшее, что есть в тебе, от других людей…
- Принцесса… принцесса, - взгляды учащённо дышавших Тирна и Леи встретились. – Так исправьте всё это. Вступите в Сенат. Я целиком введу в вас… вас в курс дела. Взойдите на ложе… то есть в ложу Сената. Поработайте на благо Империи вашим пытливым умом, страстной душой и... юным телом.
- Я… Я люблю… Я люблю Империю, - с этими словами принцесса набросилась на посла и они слились в страстном поцелуе.
***
Спустя сутки Гранд Мофф Таркин пребывал в состоянии, в котором его редко кто видел из подчинённых. Он носился по рубке «Звезды жизни» и вопил: «Какой успех! Какой успех!» Рядом стоял Лемелиск, переминаясь с ноги на ногу и срочно пытаясь изобрести портативное поле невидимости.
- Невероятно! Какой успех!! Двадцать метров! – продолжал неистовствовать Таркин. – Я даже представить себе не мог!
- На испытаниях мини-модели в качестве имитации планеты мы использовали абсолютно гладкий шар, - попытался оправдаться Бевел. – Волны отразились и окутали весь шар. Должно быть, мы произвели неверные допущения. Я думаю, распространению волн помешали кроны деревьев…
- Неверные допущения? – в гневе обернулся Мофф. – Радиус полезного воздействия составил ровно двадцать метров! Как раз туда, куда ударил луч. Двадцать!! Кроны деревьев, подумать только!
- Если произвести воздействие в скалистой местности, радиус можно увеличить до двухсот метров, - робко улыбнулся учёный.
- Какие двести метров? И это ты называешь оружием глобального воздействия?! Ты опозорил меня перед Императором, перед всей Империей! Я немедленно отдам приказ на переплавку этой убогой станции.
- Уилхуфф, я сознаю свою ошибку. Мне не хотелось бы потерять расположение Императора. Иначе расположение моей головы может несколько измениться. Как мы можем исправить ошибку?
- Не знаю, - Таркин потёр лоб. – Никак. Разве что взорвать планетку-другую.
С этими словами Гранд Мофф вышел из рубки.
***
Кабинет принцессы Леи напоминал поле боя. Сами «воины» стояли сейчас в молчании у окон по разные стороны комнаты, подставляя лица свежему утреннему ветерку. Лея задумчиво смотрела, как в парке люньшик пожирает очередного зазевавшегося слугу, а Тирн механически пытался застегнуть китель на уже несуществующие пуговицы.
- Я… не знал, что у тебя это в первый раз, - наконец подал голос посол. – Я благодарен тебе… вам, принцесса, но вообще-то, женитьба не совсем входит в мои ближайшие планы и…
- Ты слишком самонадеян, если думаешь, что я собираюсь выйти замуж за такого слизняка, как ты, - бросила на него яростный взгляд принцесса.
- Вот и славно. В вас же течёт королевская кровь, и вы не можете выйти за какого-нибудь чиновника или, скажем, контрабандиста. Вы найдёте себе достойного принца... – продолжал бормотать Маллон.
- Это была всего лишь… минутная слабость, - пожала плечами Лея.
- Я бы скорее сказал, что суточная, - посмотрел на часы Тирн, удостоившись очередного гневного взгляда девушки.
- Я думаю, что сейчас вам лучше уйти, посол, - принцесса направилась к дверям. – Только на этот раз не ходите через парк. Я принимаю ваше предложение и послезавтра вылетаю на Корусант и… а что мой браслет делает на верхней полке? О нет… Так вот, я стану сенатором, и все свои силы приложу к свержению Империи. А также лично проконтролирую замену репульсорной системы сенатской ложи. Вот так-то вот.
- Как вам будет угодно, ваше высочество, - поклонился Тирн Маллон и вышел вон. В задумчивости шагая по парку, он ещё некоторое время думал, что надо бы сообщить кому следует о том, что фокус с ложей больше не пройдёт. Надо будет разработать другие меры…
Лея, пытающаяся навести порядок в кабинете, услышала, как из парка донёсся вопль. Голос показался ей знакомым. Буквально недавно она слышала его где-то совсем рядом… над самым ухом. Странно. Девушка пожала плечами и накрыла скатертью столик, скрывая борозды от ноготков на полировке.
***
Спустя две недели в жизни Галактического Сената ничего не изменилось. Он всё так же представлял собой живое воплощение принципа «Хотели как лучше, а приняли закон о чрезвычайных полномочиях», всё так же шли бесконечные дебаты о необходимости избавления от бесконечных дебатов. Самые младшие сенаторы гонялись друг за дружкой на летающих ложах по всему залу, закладывая лихие виражи, в то время как их более старшие товарищи уже понемногу учились говорить перед микрофоном.
Словом, всё шло как обычно, за исключением одного – теперь за всем этим из своей ложи с ошарашенным видом наблюдала сенатор Лея Органа, присутствовавшая тут впервые. Рядом с ней находились протокольный дроид С3ПО, который знал уже два миллиона языков и каждый день придумывал новые, и астродроид Р2Д2, который помимо космонавигации умел пронзительно пищать и выполнять массу других полезных функций.
- Р2, проверь, пожалуйста, репульсорную систему, - обратилась к нему Лея. Дроид вставил разъём в одну из розеток, издал серию бибикающих звуков, помигал огоньками, после чего все они погасли.
- Что он сказал? – повернулась девушка к С3ПО.
- Мисс, он сказал «Программа выполнила недопустимое действие и будет закрыта», - добросовестно перевёл золотистый секретарь.
Лея машинально кивнула, но мысли её были далеко. Пронырливая принцесса уже успела выяснить основные сведения о таинственной «Звезде Жизни», как сумела выяснить и факт её пребывания близ Альдераана две недели назад. Когда первая волна негодования спала, Лея наметила план дальнейших действий. Такое изобретение не должно оставаться в руках одной лишь Империи. Новоиспечённый сенатор составила схему того, как выкрасть чертежи Звезды Жизни. Это было опасно, но игра стоила свеч. Лея уже отправила на Альдераан просьбу о выделении ей «Тантива-4» с усиленной защитой. Скоро он должен прибыть сюда, в Центр Империи, и принцесса знала, что через несколько месяцев он ей понадобится. Возможно, убегать придётся быстро.
И лишь одна навязчивая мысль почему-то не выходила из головы Леи: «Но как же это было возможно? Ведь там, на верхней полке, совсем негде уместиться…»
|
Встречайте подлинную предысторию Звезды Смерти. 
