Камрад
|
Рекомендую почитать "И пришел многоликий" Злотникова, конец книги, очень интересные рассуждения о монархии:
— Возможно. Если бы вы были одни такие. Но едва ли не половина наиболее цивилизованных народов цепляется за эти «глупости» обеими руками. Ниппонцы, британцы… да что там говорить, не так давно я побывал на Квебеке Дальнем и Новой Австралии и с большим удивлением узнал, что и они до сих пор де юре подданные британской королевы. Хотя при чём здесь Канада и Австралийская федерация — убей бог, непонятно. Будучи де факто независимым и вполне самодостаточным государством, продолжать цепляться за абсолютно чуждый трон… Согласитесь, что это выглядит довольно таки странно.
Его величество улыбнулся:
— Верно, странно… Если считать монархию всего лишь одной из форм правления.
Ив молча взял свой бокал, сделал пару глотков и, приподняв бокал перед глазами, посмотрел вино на просвет. Пожалуй, не стоит вступать в спор. Мнение лица, непосредственно участвующего «в процессе», причём на самой вершине, самоценно само по себе. Даже если оно несколько отличается от его собственной точки зрения.
— Что ж, давайте представим, что вы поколебали мою уверенность в этом вопросе. Но мне требуются более веские аргументы.
Уголок рта императора насмешливо приподнялся.
— Я думаю, вы уже не раз убеждались в том, что наиболее веские аргументы — те, которые человек находит сам.
Ив на минуту задумался:
— Да, это так, и всё же прошу вас хотя бы показать наиболее предпочтительное, на ваш взгляд, направление моих размышлений.
— Ну что ж, попробуем. — Император сделал паузу. — Скажите, что, по вашему, является силой, обеспечивающей устойчивость любому государству?
Ив удивлённо посмотрел на собеседника:
— А вы считаете, что эта сила единична?
Император бросил на Ива нарочито безмятежный взгляд:
— В общем то да.
— Удивительно. Мне казалось, что существует целый комплекс факторов — экономические, социальные, политические, демографические…
— Это не так. Эти факторы, безусловно, очень важны, от них зависит сила государства, его богатство, влияние, уровень жизни и многое иное, но они теряют всякое значение, если государство утратит то, что я подразумеваю.
Император сделал паузу, ожидая вопроса, и Ив решил его не разочаровывать:
— И что же это?
— Единство нации.
В кабинете на некоторое время повисла тягучая тишина. Его величество смаковал вино, Ив задумчиво играл бокалом, размышляя об услышанном. Наконец он повернулся к императору:
— Я бы хотел уточнить, что вы подразумеваете под этим термином?
— Я думаю то же, что и вы. — Император одарил Ива выразительным взглядом и продолжил: — И так как этот фактор чисто духовный, моральный, то есть как бы эфемерный, то для его обеспечения требуются столь же эфемерные составляющие, вернее, кажущиеся эфемерными… — И тут он внезапно резко изменил тему: — Вы не обращали внимания на то, что демократия, так сказать, в чистом виде наиболее успешна именно в мононациональных государствах или государствах, не имеющих серьёзных исторических корней, то есть образованных эмигрантами на пустом месте, таких, как Содружество Американской Конституции или его родоначальник — США. Недаром, вас столь подчёркнуто престижно понятие гражданства, а вопрос о национальности считается прямо таки неприличным. А государства, образованные множеством исторически сложившихся наций, устойчивы только в виде монархий, иначе они просто разваливаются на мононациональные куски, иногда более менее мирно, но чаще всего довольно кроваво?
— Ну, я не был бы столь категоричен… Однако кое какие параллели действительно просматриваются. И чем, по вашему, это вызвано?
Император усмехнулся:
— Все просто. В каждой семье должен быть глава. Его можно любить или ненавидеть, но как только глава исчезает, начинаются свары. Сначала словесные — кто кому сколько должен и кто от кого больше натерпелся, затем дело доходит до битья посуды, а заканчивается все крысиным ядом в чай или чугунной сковородой по затылку. Массы людей, составляющих нацию, обладают гораздо большей инерцией, чем те, из которых складывается семья, поэтому все разгорается гораздо медленнее, но заканчивается революцией и гражданской либо межэтнической войной. Кстати, это прекрасно понимали даже отцы «чистых» демократий. Именно потому наиболее устойчивы демократии, обладающие таким суррогатом монарха, как президент. Вспомните, страны с так называемой парламентарной демократией являются лидерами по частоте сменяемости правительств.
Ив задумчиво приподнял бокал:
— Я никогда не рассматривал эту проблему с такой точки зрения.
Его величество снова усмехнулся, но на этот раз его усмешка была немного печальной.
— Ну а нашим предкам, увы, пришлось. И знаете, какой вывод они сделали?
Ив поощрил своего собеседника вопросительным взглядом.
— Что принятие монархической формы правления способно не только удержать, но и, как это ни парадоксально, воссоединить народы, казавшиеся ранее по отношению друг к другу абсолютно непримиримыми. И, судя по тому, что империя не только возродилась в те далёкие времена, но и сумела выйти к звёздам и существует и развивается уже сотни поколений, они оказались правы.
— А почему?
Император пожал плечами:
— 'Если вы хотите услышать научно обоснованные выводы, то вы явно обратились не по адресу. Но если вас интересует моё… даже не мнение, а, скажем так, субъективное ощущение, то я готов им поделиться.
— Был бы благодарен.
— Для любого человека хранить верность трону и суверену гораздо легче, чем, скажем, талмуду под названием конституция или аморфному понятию «народ», некоторую малую, но совершенно конкретную часть которого, как то: тёща, свекровь, сосед или сослуживец, он терпеть не может.
Ив понимающе кивнул:
— Как говорят шотландцы: «Да, мы не любим англичан, но мы храним верность королеве».
— Вот именно. Да и такие понятия, как верность долгу, честь, достоинство, становятся гораздо более конкретными, если существует класс носителей этих понятий, такой, как аристократия.
__________________
Ближе свиданий знакомит бой...
Шесть попаданий - еще не боль!
Новой обоймой опустим флаг...
Высшая доблесть - достойный враг.
Изменено: Стархантер, 08-06-2007 в 10:51
|
).
